Мы выходим на крышу и видим, что все вокруг наблюдают за летящим в нашу сторону вертолётом. Питер уходит, чтобы расчистить территорию для посадки, а я опускаю Кэтрин на пол и укрываю её свои пиджаком. Сейчас достаточно холодно и здесь очень сильный ветер.

— Чего ты боишься Кэтрин, что меня могут убить, и я не вернусь к тебе?

— Да, конечно, — отвечает она так будто это очевидно, наверное, так и есть.

— И всё? — Я вижу, что она боится не только из-за этого, в основном конечно, но не только. — Ты боишься, что я передумаю? Что я вдруг вернусь и сделаю другой выбор? — Смотря в её голубые глаза, я понимаю что прав и это очень неприятно. Надо же мне было совершить столько ошибок, чтобы она начала так обо мне думать.

— Ты моя, Кэтрин, — говорю я сев напротив и взяв её за руки. — Эти руки мои. И эти глаза, и губы и сердце, твержу я, сжимая её ладони всё крепче. — И твой запах, который я вдыхаю. Ты вся принадлежишь мне. Ты — моя.

— А ты мой? — Дрожа, спрашивает она.

— Я весь твой. И знаешь что моя дорогая, — говорю я, с улыбкой на лице доставая из кармана своего пиджака, который сейчас находиться на ней, мамино кольцо. — Я знаю, что ты никогда не видела во мне Принца, а уже тем более Короля и я хочу, чтобы ты всё также продолжала видеть во мне лишь меня, а не титул, как все остальные, — улыбка на моём лице становиться всё шире и шире, а моё сердце бьётся так, будто я только что пробежал милю без остановки и я всё ещё прячу кольцо в руке.

Взяв Кэтрин за талию, я помогаю ей подняться на ноги и, держа её за руку, я становлюсь на одно колено. Выражения её лица от непонимающего изменяется на ещё более непонимающее. Краем газа я замечаю, как все остальные начинают обращать на нас внимание, но мне плевать на них, на них всех. Ещё до Отбора у меня была написана речь, точнее её черновик, я писал слова, которые хотел сказать той, которую выберу, и которой буду делать предложение, но оказалось, что она всегда была рядом и те слова мне теперь не нужны, я скажу сам от всего сердца и прямо сейчас.

— Я никогда не буду давить на тебя, и всегда буду выслушивать тебя, не буду спорить с тобой… хотя нет, буду — Кэтрин улыбнулась и по её щеке скатываются слёзы, — Я никогда не буду приказывать тебе и я хочу, чтобы ты понимала, что это тоже не приказ, это мольба. — Она прикрывает рот рукой, чтобы не разрыдаться здесь окончательно. — Я клянусь, что буду любить тебя до самой смерти. Вместе мы будем принимать правильные решения, как муж и жена, как Король и Королева. — Сделав глубокий вдох я, наконец, решаюсь спросить. — Всю мою жизнь, ты была рядом со мной, когда за моей спиной больше никого не было, и я хочу, чтобы так было до самого конца… Кэтрин Мария Бейкер окажешь ли ты мне честь сделать меня самым счастливым человеком на земле и станешь моей женой?

— О да! — Всхлипывает она. — Да! Конечно же, да!

— Это кольцо совсем старое и наверняка не имеет особой ценности, — говорю я, дрожащей рукой надевая кольцо ей на палец, — но оно принадлежало моей матери, а прежде её сестры и бабушке и я надеюсь, что оно тебе нравиться, но если ты захочешь, мы сможем его поменять…

— Оно прекрасно, — отвечает она и тянет меня за руку, чтобы я поднялся.

Я обнимаю её и она буквально падает на меня, потому что силы покидают её с каждой секундой всё больше, но я чувствую её улыбку под своими губами, чувствую её руки на своей шеи, её духи… Когда я с ней я чувствую себя в безопасности, будто бы я дома и всё хорошо.

Послушай меня, — как можно убедительнее начинаю я, убирая прядь её волос ей за ухо, — ты — моя и никто другой не смеет до тебя дотрагиваться! И поэтому я хочу, чтобы ты села в этот вертолёт полетела домой и была в безопасности, чтобы я не переживал за тебя.

— Но я не хочу быть в безопасности. Я хочу быть с тобой!

Повернувшись, чтобы посмотреть реакцию всех, кто это видел, я обнаруживаю абсолютнейший шок. У всех такие лица, будто они увидели инопланетянин, лишь Вики радостно улыбается, прижимая руки к сердцу, и даже Мишель смогла выразить что-то наподобие улыбки, хотя я всё ещё не уверен. Но выражение лица Питера не передать, он в шоке, немного зол и я практически слышу как заскрипели шестерёнки в его голове переваривая всё то что он только что увидел.

Вертолёт начинает опускаться на крышу и все отходят в стороны, нас обдувает сильнейшим ветром, и я понимаю, что времени у нас остаётся слишком мало.

— Кэтрин, — я поворачиваю её лицо ко мне, — первое, что я сделаю, когда приеду домой это сниму все фотографии с Отбора в своей комнате и повешу наши с тобой снимки. Я люблю тебя, люблю тебя, как звёзды любят ночное небо…

— Чак, — выдыхает она, закрыв глаза и прижавшись ко мне чуть сильнее. Взяв её на руки, я иду к вертолёту, все уже внутри.

— Я не хочу оставлять тебя, но будь уверена, что мы скоро увидимся и я ещё успею тебе надоесть, и ты сама захочешь, чтобы я уехал, — мы смеёмся, и я усаживаю Кэтрин внутрь и перед тем как уйти, крепко сжимаю её руку.

Она улетает не одна, она забирает с собой частичку меня самого. Я не хотел оставлять Кэтрин, но я не смог бы вернуться домой и смотреть в пустые глаза матери, не смог бы сказать Рейчел о том её муж и сын всё ещё там и не мог бы сказать всей стране, что одна из Отобранных вероятней всего мертва.

Небо над Парижем становиться всё темнее, холод пробирает до самых костей. Эта ночь будет длинной, но мы найдём их.

Глава 27

— Если ты ещё не понял Чарльз, то я жду объяснений, — говорит, наконец, Питер после нескольких минут неловкого молчания.

— Может быть, поговорим об этом потом? — С надеждой в голосе, скорее прошу, чем спрашиваю я, повернувшись к нему.

— У меня слов нет,